«Хрустальный глаз» Валентина Цзина
Берлинский перформансист о том, почему надо мечтать о нереальном

Ряд культурных событий от берлинского перформансиста Валентина Цзинa встряхнул майский Владивосток танцевально-музыкальным трансом. Владивостокская школа современного искусства организовала во Владивостоке серию мероприятий российского режиссера, перформера, исследователя танца родом из Владивостока, живущего теперь в Берлине. Валентин Цзин показал пластический перформанс «Gaze Zone. Зона взгляда» в ЦСИ «Заря», в ЦСК «Хлебозавод» устроил встречу о своей технике «Тело в эпоху техно и параметрики» и там же провел 6-часовой мастер-класс по семиотике тела. Встречи были посвящены, в частности, технике буто, о которой мы уже писали ранееВ нарочитой замедленности, внутренней сосредоточенности и спокойной созерцательности техники буто, продемонстрированной Валентином, угадываются истоки японского искусства «танца смерти». Танцор буто апеллирует не к рассудку, а к чувствам зрителя, и у танца этого существуют десятки авторских вариаций. Валентин Цзин разработал собственный метод, по которому не только работает, но и мыслит – «4/4 4/3 4/0». К описанию сути первой дроби Валентин приводит сравнение с его любимым музыкальным направлением – техно, построенном на четком следовании ритму, а также с повседневным конформным состоянием человека, выполняющего все предписания, ему данные. Вторую дробь Валентин озвучивает двумя разными ритмами и приводит к мысли о столкновении двух противоположностей в конфликте. И, наконец, «4/0» Валентин олицетворяет с цветком человеческого сознания, спокойно растущим посреди механической звуковой пустыни внешнего мира. Психологию западного мира он описывает как «такт 4/4».

Журналист Наталья Григина сразу после владивостокского мастер-класса поговорила с перформансистом о его опыте коллабораций и принципах работы со зрителем.

Источник: https://vk.com/v.tszin

 

Я погуглила твое «досье». Ты участвовал в спектакле Виктюка про Есенина. Я знаю, что хоть актер и должен быть универсальным, но у актеров есть типаж. Какой у тебя был типаж?

Экзотический, наверное. Но у меня также было несколько проектов, когда режиссер работал именно со мной. Например, Ирина Евтеева.

«Арвентур»? Ты был там ученик художника?

Да, вот это было интересно. Это было анимационное кино, но она сперва снимала на пленку, потом проявляла и дорисовывала. Был еще один интересный проект – я играл в блокбастере «Форт Росс», его продюсировал Харатьян. Я был вождем индейцев, на лошади. Но все эти киноработы, коммерческие сериалы были для того, чтобы финансово себя поддержать. Сегодня я учусь тому, чтобы меня кормило мое искусство.  И с 2010 года я перестал сниматься в кино.

Я все-таки хочу спросить тебя про «Арвентур». Мне любопытно, что получилось, потому что мне вообще интересно то, что делают по Александру Грину. Ты сказал, что тебе в этом проекте было интересно работать?

 С Ириной Евтеевой мне было очень интересно работать.

 То есть в режиссере дело?

 Да. Ирина Всеволодовна, во-первых, представитель старой школы. Вообще, то, что она изобрела эту технику анимации в то время в Ленинграде – это нечто уникальное. Она регулярно ездит на все кинофестивали мира либо как участник, либо как член жюри. Команда, с которой я тогда работал – сплошь интеллигенты. И несмотря на то, что Ирина Всеволодовна – эдакий «динозавр» своего дела, она – очень спонтанный человек и безумно любит экспериментировать.

Кадр из фильма “Арвентур”, режиссер Ирина Евтеева. Источник: kinopoisk.ru

 

 Я была на твоем перформансе в ЦСИ«Заря». Когда стоишь на сцене (у меня был опыт выступления перед небольшой аудиторией), то, как правило, находишь человека, которому смотришь в глаза. А когда ты показываешь свой перформанс, ты находишь такие глаза среди зрителей?

 Во время танца чувство внимания особенно обострено, но мой взгляд обычно направлен на горизонт. В технике, в которой я работаю, речь идет о приеме «хрустального глаза»: взгляд становится отрешенным, периферийным. Я воспринимаю зрителя не оптикой привычного взгляда, т.к. он расфокусирован во время перформанса, а чувствую температуру людей в зале, их энергетику, физические вибрации и колебания пространства. Если взглянуть в момент перформанса на объекты вокруг моими глазами, то все будет расплывчатым – дефокусированным взглядом я вижу всю панораму пространства. Я практически не вижу очертаний и не цепляюсь ни за чьи глаза: моя задача – ощущать всех присутствующих разом.

Бывает ли такое, что от одного зрителя ты чувствуешь принятие и взаимодействие, а от другого – нет?

Я ставлю акцент не на сознание зрителя, а на его тело. Меня интересует то, что происходит физически между моим телом и телами зрителей, какие зеркальные нейроны между нами возникают в процессе перформанса. Отдельный интерес для меня представляет связь тела зрителя с его сознанием. Именно в зрителях находит главный отклик трансформация сознания, тела и пространства. Я не буду знать, что с вами произошло и происходит после моего перформанса, но всегда надеюсь на какое-либо изменение в вашем сознании и окружающей вас повседневности. Для меня настоящий перформанс начинается как только он окончился. Потому что со зрителями после такого опыта точно что-то происходит, им могут начать сниться другие сны и т.д. Связь человека с миром через тело, получившее новый опыт, начинает меняться. Своими перформансами я создаю новый опыт для зрителя с их же телами.

Я знаю, что актеры на сцене, они, как бы это сказать, питаются вниманием. Есть случаи, когда человек был известен в молодости, а потом к нему потеряли интерес режиссеры, и он запил, потому что перестал получать поток энергии.

Нет, ну я тоже питаюсь, но я это называю даже не вниманием, а энергией восприятия. Для меня нет смысла делать перформанс без зрителей. Но у меня есть и опыт не организованного заранее действа, когда я шел на улицу, приходил на центральную площадь и делал перформанс там. Бывает, я привношу перформанс в ситуации, когда этого никто не ожидает: например, рейвы, где половина людей в измененном состоянии сознания. Мне интересны разные территории, и я всегда найду себе зрителя и эту энергию восприятия. Меня интересует не столько внимание, сколько изменение. Самое ценное — это событие, которое приведет к смене восприятия мира, например. Идеальный перформанс для меня — тот, после которого зритель по-другому видит мир. 

Фотограф: AlexApt. Источник: https://vk.com/v.tszin

 

А как ты пришел к такому запросу?

Тем, чем сейчас я занимаюсь, я неосознанно хотел заниматься еще когда был подростком, до того, как решил идти на театральный. В четырнадцать-шестнадцать лет я читал книги по философии, уходил в себя словно аутист, придумывал себе какие-то собственные игрушки какие-то придумывал. Я не был зависим от того самого социального внимания. Возможно поэтому из меня и не получился актер. Актерство, конечно, во мне проросло, пока я учился на театральном, но во мне не было эго вроде «я должен быть на табуретке и в центре внимания». Я был всегда скорее исследователем и наблюдателем. Мне ближе быть режиссером, чем актером или артистом. Поэтому в централизации своего эго я не нуждался, я, наоборот – очень децентрализованный человек. Когда внимание рассеивается и фокусируется на чем-то дистанцированном, то, войдя вниманием туда, ты снимаешь внимание с себя, то есть обнуляешься. Поэтому я чувствителен к трансформациям, происходящим со зрителем. А траектория пути проста: сначала я понял, что хочу работать у Виктюка, и оказался в театре Виктюка. Потом стал ставить свое, затем узнал про «Дерево» и оказался там. Там вроде бы нашел что-то свое и все равно чего-то не хватало. Мне всегда чего-то не хватало. И тогда я основал свою компанию.

Ты имел ввиду «Дерево» Антона Адасинского?

 Да. Там к тому времени сложилась очень интересная внутренняя философия. И именно после «Дерева» я встретился со многими мастерами буто и понял, что это именно та территория, которая мне интересна и которую мне хотелось бы исследовать. Но у меня не было денег летать на мастер-классы, и тогда я подумал: «пусть гора идет ко мне», и стал организовывать мастер-классы в Москве и Санкт-Петербурге и т.д. Так я встретил своих главных учителей буто, с которыми позже работал по всему миру: самая первая в истории компания буто Dairakudakan (Дайракудакан) и ее руководитель Акаджи Маро, мой главный учитель Ко Муробуши, а также Карлотта Икеда, Масаки Ивана, Флавия Гизальберти и многие другие. И тогда все вместе стало работать на меня, все мои «прошлые жизни»: спортивный бэкграунд тхэквондо, театральный бэкграунд, даже мой клоунский бэкграунд, когда я работал в проекте Полунина. Когда он устраивал «Конгресс дураков» в Москве, я был в составе французской компании «Ilotopie». Кстати, знаковое событие в моей биографии, своего рода точка, в которой все соединилось и мои смутные подростковые мысли, и дальнейший поиск, и реальность, это был мой проект для фестиваля “Архстояние 2013”. Я тогда собрал сто человек рефлексировать на тему, что сегодня все стали художниками и уже не осталось тех, кто просто смотрит. Проект назывался “Выход из леса”, что означало выход из иллюзий. Это стало началом трилогии “Выход из леса”, “Выход из офиса” и заключительная часть “Выход из спектакля”, которую я делал на открытие здания Захи Хадид. За 2выход из леса” меня взяли на берлинскую магистратуру. И вот последние несколько лет у меня сформировалось конкретное понимание того, что моя жизнь – уже не гонка за чем-то новым, а ощущение качества. Но я открыт новым вызовам, например, мне интересно залезть на территорию сайенс-арта, где я еще не был. В какой-то момент я понял, что мечтать надо о чем-то нереальном, сумасшедшем. Все, что я задумывал и хотел из более-менее возможного ряда событий, не работало. А когда я мечтал о чем-то вообще нереальном… Ну, например, Заха Хадид! Когда я был маленьким, ее архитектура для меня была совершенно необыкновенной. В те годы я проникся ею так, что с тех пор где-то в сознании во мне постоянно теплились ее проекты.

Французский театр Ilotopie на Втором Всемирном конгрессе дураков Вячеслава Полунина в Москве. Источник: news.21.by

 

Какая у тебя была роль в открытие здания Захи Хадид? И как происходила работа над идеей?

 Режиссера события, я ставил перформанс на церемонии открытия здания. Моя знакомая, редактор журнала «ARCHiPEOPLE» Люся Малкис, должна была организовать это открытие и обратилась ко мне. Я подумал, что раз мы открываем здание Захи Хадид, значит нужно нечто авангардное. Контент перформанса полностью доверили мне. 
Во-первых, я работал не один, а с Женей Четверковой — вторым хореографом компании Poema Theatre. Основную концепцию сделал я, а она поставила танцевальную хореографию. Всю режиссерскую часть, работу со звуком и светом, я взял на себя. Команда получилась очень скаженной: композитор из Питера Андрей Бундин, художник по свету Лена Перельман и другие.

Открытие Dominion Tower. Источник: archipeople.ru  

 

Вот есть люди, которые могут параллельно существовать в нескольких областях. Ты такой?

Да, я двигаюсь от одной территории знания к другой. Сейчас меня вообще интересует квантовая физика. Я нашел нечто общее между квантовой физикой и буто. И как во мне это отрефлексирует? Может быть родится нечто новое?         

      

Источник: https://vk.com/v.tszin